zhurnal.lib.ru/b/batler_o/blunkett.shtml
читать дальше olgbutler@mail.ru
О.Батлер
Что может слепой
Жизнь экс-министра Великобритании Дэвида Бланкетта
До него ни в одной стране не было слепых от рождения мужчин или женщин, добравшихся до таких вершин власти. Ему 63 года, и историю его жизни можно без всяких домысливаний переработать в захватывающий роман, где есть бедность, любовь, удары судьбы и противостояние им.
Дэвид Бланкет добился такого успеха, что ему трудно было найти в своей душе сочувствие к другим инвалидам, менее сильным и менее успешным. Он сам признается, как непросто ему давались часы приема своих избирателей из Шеффилда: "Люди входят в кабинет и начинают жаловаться, "Мистер Бланкетт, я очень болен". Я отвечаю: "Сочувствую вам, присаживайтесь". Они начинают рассказывать, что не могут работать из-за высокого давления, или язвенного колита. Я слушаю и думаю- минуточку, у меня все эти болячки имеются. Но не говорить же им в лицо: "Что вы такое говорите, у меня самого десять лет гипертония, язва, и к тому же я слеп, так что освободите помещение".
Бланкетт убежден, что каждый человек может собраться с силами и бороться. На самом деле, его жизнь, сложившаяся вопреки ударам судьбы, может быть вдохновляющим примером.
Слепоту обнаружили вскоре после его рождения в июне 1947 года. Из-за неудачной комбинации родительских генов у младенца не развился зрительный нерв.
Мать винила свой возраст - ей было сильно за сорок. Переживание было таким сильным, что, по семейным рассказам, женщина поседела на глазах.
Сначала была надежда, что сын постепенно начнет видеть. В раннем возрасте он различал огромные заголовки комиксов, но отказ зрительного нерва привел к угасанию и этого слабого зрения. Единственное, что Бланкетт может сегодня видеть- это сильный контраст света и темноты.
Они жили в тесном муниципальном доме, деля его с другими родственниками, денег было мало, но первые годы Дэвид запомнил как счастливые. Родители воспитывали его в том духе, что при желании он может добиться всего.
А потом случилось непредвиденное: им было сказано, что мальчика придется отдать в специальный интернат для слепых, который находился далеко от дома. Были слезы и протесты - как можно четырехлетнего ребенка отрывать от семьи? Но муниципалитет остался непреклонным.
В школе ему выдали униформу и отвели в общую спальню, где находились девять других перепуганных новичков.
Здесь не было уголка для уединения или для хранения собственных вещей нетронутыми. Первые недели сдавленный плач детей можно было слышать каждую ночь. Некоторые лежали в мокрой постели и не знали, что делать. Они были абсолютно беспомощны - во всех смыслах. Нянек не было, и им приходилось самостоятельно одеваться, умываться и находить маршруты внутри школы. "Временные мамы"- девушки 16-17 лет - сопровождали мальчиков только на большую помывку, и были единственными, кто давал малышам тепло, ласково обнимал на ночь.
Спорт стал другой отдушиной. В играх Дэвида и его товарищей были особые правила - футбольный мяч можно было бросать руками, а на крикетных позванивали колокольчики. Незрячие мальчишки знали, что рискуют получить удар мячом в лицо, но это их не останаливало. И совсем уж безрассудными можно назвать катание на велосипеде и картинг - любимые развлечения Дэвида. Сломанные ключицы и пальцы, ушибы и порезы были платой за любовь к играм зрячих сверстников.
Когда к 12 годам набравший уверенности Дэвид собрался переходить в школу второй ступени, в семье произошла страшная трагедия. Его 67-летний отец, работавший в газоснабжении, свалился в гигантский котел с кипящей водой. По возрасту он давно мог бы быть на пенсии, но его ценили, просили обучать молодежь...
Весь следующий месяц он боролся за жизнь. Дэвид Бланкетт до сих пор помнит страдания отца в больничной палате, и точное время его смерти -3.34 утра.
Газовая компания долго не хотела платить компенсацию вдове. Даже когда отец работал, они были бедными, но теперь просто стали нищими. Из еды в доме были только хлеб и маргарин. Как только Бланкетт начал зарабатывать деньги, он первым делом установил на отцовской могиле надгробный камень. "Те, кто не знал отчаянной бедности, могут проявлять сентиментальность по данному поводу, но я всегда про себя улыбаюсь: если бы вы только знали, каково это - мечтать вырваться из всего этого и преуспеть".
В спецшколу второй ступени он пришел в коротких штанишках, на потеху новым одноклассникам, так как мать не могла потратиться на брюки. Получив пару затрещин, понял, что придется самому стоять за себя, и преуспел, превратившись в одного из главных озорников. Сломанный передний зуб и шрамы напоминают Бланкетту-политику о временах, когда учителя писали ему замечания -"слишком шумит" или "неуправляем".
В 16 лет у него случилось противостояние с директором колледжа для слепых. Директор-"новатор" не хотел, чтобы незрячие ученики сдавали экзамены: все равно они интеллектуально ограничены. Бланкетт уже тогда понимал, что это приговаривало студентов - включая и его - к жизни с сильно зауженными горизонтами, где профессия настройщика музыкальных инструментов была пределом мечтаний. С пятью единомышленниками он начал посещать занятия в обычном техническом колледже, и сдал там экзамены. Директор не давал им транспорта - обратно вся компания добиралась ближе к ночи.
Самостоятельность и страсть к обра
зованию, поддержанные внушениями матери, что он, Дэвид, не хуже, а даже лучше зрячих детей, остались с ним на всю жизнь. Но в любви ему долго не везло.
Первая девушка бросила его, и Дэвид сильно переживал. Затем, по обыкновению взяв инициативу в собственные руки, он нашел подругу по переписке, Марию, и пара регулярно обменивалась письмами. Хотя он не спешил сообщать, что слеп. Когда летом 1968 он приехал к ней на Мальту в гости, семья Марии пришла в ужас - вместо молодого подающего надежды клерка к ним явился полунищий слепец. Вернувшись домой, он заперся в четырех стенах: каждый раз при выходе на улицу ему казалось, что его разглядывают и обсуждают.
Но снова решив справиться с проблемой и найти друзей, он начинает посещать молодежный клуб при церкви. На одном из вечеров Дэвид долго набирался смелости, чтобы пригласить девушку на танец. "Нет уж, спасибо большое",- ответил мужчина, к которому он обратился по ошибке. После этого Бланкетту показалось, что вся его жизнь будет чередой разнообразных унижений. Встреча с Руфь изменила многое. Он обрадовался, что девушка восприняла его всерьез, и женился на ней, несмотря на мрачные предсказания матери. Дэвид и Руфь прожили вместе много лет, воспитали троих сыновей.
Когда Бланкетт закончил курс политических и общественных наук и начал карьеру в городском совете Шеффилда , его рассматривали как любопытное местное явление, подразумевая, что слепец не может стать политиком национального масштаба. Поэтому избрание его членом парламента в 1987 многим показалось чудом.
Но Бланкетт оказался настолько сильной личностью, что не просто выделился в толпе опытных столичных политиков, - он возвысился над ними. Он знал, что темперамент, полная открытость и простонародный здравый смысл добавят ему популярности: "Я не имею права быть трусом перед людьми, которые собираются верить мне, и не хочу быть стандартным членом правительства, выступающим с выхолощенными текстами".
Став главой министерства внутренних дел, Дэвид Бланкетт создал исторический прецендент- до него ни в одной стране не было слепых от рождения мужчин или женщин, добравшихся до таких вершин.
Что помогло ему пробиться наверх? - Помимо всего остального, работоспособность и феноменальная память. Его предшественник на высоком посту жаловался на невозможность ознакомиться с огромным объемом ежедневной информации, и для него до сих пор остается загадкой, как Бланкетт успевал перерабатывать весь материал.
Каждый документ, который Дэвид Бланкетт "читал", был предварительно надиктован на пленку помощниками. Самые важные бумаги переписывались шрифтом Брайля. Он научился прослушивать надиктованные пленки на повышенной скорости. Для нетренированного уха записи звучали как бессмысленная болтовня мультипликационных персонажей.
Даже эти, превышающие обычные человеческие, возможности подошли к пределу, когда министру пришлось изучать один 300-часовой доклад по европейским финансам. Но Бланкетт справился и с этой задачей.
Его бывший сотрудник вспоминает, что, если случались небольшие паузы в рабочем расписании, шеф никогда не расслаблялся. Он заполнял и эти паузы, слушая аудиозаписи книг. Его мозг постоянно требовал новой информации.
Собаки-поводыри, помогавшие Бланкетту, сами стали знаменитостями. Руби, потом Тедди, Оффа, Люси, и последняя, Сади были завсегдатаями парламентских заседаний. В палате общин они обычно дремали у ног Бланкетта, но случались смешные моменты. Лабрадоршу Люси как-то стошнило во время выступления одного из политических недругов Бланкетта. А другая собака по неопытности привела своего хозяина к скамьям консерваторов, с которыми партия Бланкетта давно соперничает.
Бланкетт не имеет возможности видеть собеседников, поэтому научился чувствовать настроения и скрытые мотивы людей, и по изменениям голоса догадываться, что ему лгут. Он мог увидеть внутренние напряжение, даже если человек хранил молчание. Люди говорили, что его проницательность внушала им суеверный страх.
Он пользовался своим даром и на заседаниях кабинета министров, чтобы оценить вовлеченность коллег в дискуссию, и прислушивался к таким маловажным звукам, как покашливание, скрип стульев, шуршание бумагами.
Его собственные настроения и мотивы всегда были на виду. Незнакомый с беззвучными сигналами несогласия, он выражал свое собственное громкими вздохами. Желая привлечь внимание, так активно размахивал рукой, что бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр научился предупреждать его: "Дэвид, ты выступишь следующим".
Как у всех слепцов, у него чувствительные пальцы, феноменальный слух и обостренное обоняние. В гостях у принца Чарльза, гуляя летним вечером по саду имения Хайгров, он не мог не оценить аромат разнообразных цветов и сказал принцу, что вокруг преобладает лаванда. "Нет, - ответил Чарльз, - это пахнет мой лавандовый лосьон после бритья".
Ужиная как-то в ресторане с журналистами, Бланкетт услышал, что люди за отдаленным столиком говорят о нем гадости и называют фашистом. Попросив журналистов не писать о том, что сейчас произойдет, он прошел через ресторан к столику, за которым его обсуждали, и сказал, что слышал весь разговор. Конечно, как свободные люди, они имеют право критиковать его работу, но он не давал им повода переходить на личные оскорбления. Очевидцы говорили, что лица критиков стали густо красными.
На самом деле, на посту министра внутренних дел Бланкетт давал немало поводов для недовольства. Его обвиняли, что он хочет пожертвовать свободой отдельной личности ради безопасности общества.
Но после его ухода политическая британская политическая сцена поскучнела. "Павлин улетел, остались одни воробьи"- заметили журналисты. После отставки вдруг вспомнили, что никто из великих политиков не был святым. Неоднократно высказывались сочувствие и надежда, что Бланкетт вернется в большую политику. Интеллект и знания этого человека огромны - вряд ли они останутся без применения. Да и сомнительно, что он сам сможет долгое время оставаться в тени.
+
sashka.km.ru/butler/site.htm